Ах, Любашка

ширинки.

Магазин нашелся недалеко от станции, а чуть дальше, во дворах, нашли лавочку во вполне уединенном местечке. Глотнули из горла, чисто символически… Поцеловались взасос и еще разок глотнули… И еще… Глотки – чисто символически, поцелуи – подолгу и взасос. «П-почему, в-вы, муж-жики…всегда красоту так далеко прячете?» - прошептала она после очередного глотка и поцелуя, после чего быстрым и уверенным движением расстегнула молнию у меня на ширинке. Пуговицы на моем семейном трусняке уже давно расстегнулись, так что член быстро выскочил наружу и установился в вертикальном положении.

Впрочем, недолго ему пришлось дышать свежим воздухом. Любашкина рука сразу же обхватила его уверенным движением, залупила головку и начала поглаживать, или, скорее, подрачивать, медленными движениями, но по всей его длине, от оголенной залупы до яиц. Сама она при этом опять закатила глазки, откинувшись на спинку лавочки, приоткрыла ротик, чуть высунув язычок, и, естественно, не обошлось без ее коронного «ах». Правда, теперь это прозвучало чуть иначе: «а-а-ахххх».

«Да вы, женщины, тоже умеете красоту так прикопать, что не доберешься» - не удержался я от ехидного замечания, пытаясь прощупать сквозь колготки ее трусики и пизденку. Эту мою фразу Любашка мгновенно приняла во внимание, сбросила босоножки на высоком каблуке и быстро стянула с себя колготки заодно с трусиками, свернула комочком и положила в сумочку. Потом снова вольготно, широко расставив ноги, уселась на скамейку, одела босоножки и, расстегнув мой ремень, приспустила с меня брюки. Ширинки ей, видите ли, маловато – простора хочется. Чтобы сразу – двумя руками… Ну да теперь и мне есть, куда руку запустить!

Полный простор открылся – щупай, хоть общупайся. А там – все мокро и горячо! Знойной женщиной оказалась Любашка. Сначала губки ощупал, потом раздвинул и пропихнул внутрь указательный, потом – средний, потом безымянный. Любашка закрыла глазки и начала потихоньку постанывать. Но не забывала при этом наяривать

<< 1 2 [3] 4 5 ... 11 >>